Кэр было три года, когда ее обеспокоили фундаментальные понятия. Согласно неправильному распорядку дня они задержались на улице с Ки непростительно долго. Перевалило за полночь, и ребенок должен был спать, но она не спала. Костер догорал, и Ки, глядя в него, думал о том, что огонь будет с человеком всегда и вечно, и каким бы богатым ни был этот сукин сын, какой бы техникой себя ни окружал, ночь, проведенная у костра, всегда будет казаться ему чем-то священным и необыкновенно правдоподобным, незыблемым. Когда ему самому было пять, а Хазе только-только исполнилось три, они тоже сидели вот так у костра и тупо на него смотрели, все трое. Тупо, потому что в огне не было и нет никакой мысли, одно только движение, увлекающее за собой, а еще, может быть, физика, но в пять лет, а тем более в три, вопросы физики беспокоят в последнюю очередь.
Эта ночь, как и та давняя, была летней, теплой, травой пахло прогоркло, но сладко тянуло закрывшимися цветами – той мелочью, которой высыпало на стриженых и лощеных кустарниках. Звезд в небе явно не хватало, зато ошалело светила убывающая луна. Именно она стала мишенью для меткого вопроса Кэр.
- Что с ней?
Ки оторвал взгляд от костра, зажмурился, чувствуя, что глаза начали слезиться, потом проследил за рукой малой, что указывала на земной спутник.
- А что с ней? – не понял Ки, потому что для него с луной все было в порядке. С людьми зато творилась полная задница.
- Она не круглая, - не выговаривая часть букв, лепетала Кэр.
- Заметила верно, - отозвался Ки, кивнул. – Луна круглая не постоянно.
- Постоянно?
- Ну да, - вместе с Кэр Ки запрокинул голову, насколько это было возможно. Луна светила прямо над ними. – Постоянство.
- Что такое постоянство?
Ки задумался. Дети задают вопрос раньше, чем о нем подумают, а взрослому приходится слишком много думать, прежде чем дать на такой вопрос ответ. Вот и сейчас он прикинул, как бы так яснее и четче объяснить ей, в чем тут зарыта собака, но пришел к выводу, что лучшим ответом будет пример. Выводы Кэр сделает сама. Он потер пальцем кончик носа.
- Постоянство. Смотри, много-много лет назад нас здесь не было. И дома нашего здесь не было. Здесь гуляли динозавры. А луна была, - он взглянул на малую, убедился, что она до сих пор смотрит на луну, раскрыв рот. – Сейчас тут мы с тобой, и луна тоже есть. А потом, через много-много лет, нас уже не будет, и дома этого не будет или он будет очень старым. А луна все равно будет. Всегда. Понимаешь?
Кэр закивала, да и чего тут было не понять?
- Но что с ней?
- Прячется, - невозмутимо пояснил Ки, накрыл ладонью половину лица и взглянул на малую. – Вот так, понимаешь?
Кэр закивала: чего же тут непонятного?
- А мама постоянство?
Ки опять замолчал. Сложность викторины повышалась. Он подумал еще о том, что подобные фразы кажутся бесконечной мудростью из уст младенца. Всякий старик, услышав это, скажет: дитя чувствует силу матери, для ребенка мать вечна. А для него? Вот только вчера он что-то подобное говорил Лиз, только в утвердительной форме, и у него не прокатило. Потому что вырос, и не было больше очарования. Говорить о любимой женщине в такой ключе – дурной тон. Она прекрасно понимает, что ничто не вечно, что он не был дома почти два месяца, а еще, что слова его звучат просто как отговорка.
- Мама постоянство?
Кэр редко называла его папой. Для нее была только мама, еще дедушка с бабушкой, и он. Вот тот абстрактный дядька, который редко появлялся дома, но всегда очень ее любил и старался за пару-тройку дней урвать то, что другие нарабатывали неделями. Естественно, это был отеческий провал, но Ки был упрямым и настойчивым, пытался каждый раз. Сегодняшний костер – не исключение.
- Да, - соврал Ки.
Кэр деловито кивнула, мол ответил он правильно, а информация принята к сведению. Потом вздохнула и нахохлилась, как воробушек. Хорошо хоть, она спросила это только про Лиз, и его в вопрос о постоянстве не вмешивала. Ки взглянул на костер, чтобы увидеть: тот совсем догорел, угли слабо поигрывали жаром.
- Я хочу спать, - заявила Кэр, и в подтверждение своих слов сладко зевнула.
- Ладно. Мы летим в кровать или скачем? – поинтересовался Ки, отряхивая штаны, на которые налипла трава и прочий сор с земли.
- Летим! – Кэр обрадовалась, и Ки тоже: пилить на четвереньках через всю лужайку к дому ему совсем не хотелось.
Кэр счастливо повизгивала, пока Ки поднимал ее вверх, крепко держа руками.
- Ну, тогда полетели.
Малая выдала какую-то нечленораздельную команду. Полетели.