Пользуясь случаем, хочется обратить внимание на то, что предоставленные настоящей анкетой цифровые данные о возрасте и т.д. предоставлены Гильдией арифметиков и коллегией счетоводов. Однако они могли и ошибиться…
PATRICIA GREENGRASS (YAXLEY)
unemployed; 31 y.o.
ФАМИЛИЯ, ИМЯ <МИДЛНЭЙМ>: Greengrass, Patricia Anne|| Гринграсс, Патриция Энн ВОЗРАСТ, ДАТА РОЖДЕНИЯ: 31год, 23 июля, 1950. ФАКУЛЬТЕТ' ГОД ВЫПУСКА: Slytherin' 68 ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ: нейтралитет МЕСТО РАБОТЫ, ДОЛЖНОСТЬ: безработная ЧИСТОТА КРОВИ: чистокровна ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ И ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ: На людях мы всегда хотим показать себя с лучшей стороны, потому незнакомцам трудно понять, откуда начинается театр, и где заканчивается скромная, не всегда приятная правда. Пат мало отличается этим от других, потому, будучи на людях, вы вряд ли заподозрите что-нибудь неладное в ней. Воспитание и манеры умело скроют многие ее недостатки, а приятная неспешность и умение при случае внимательно выслушать собеседника, с должны уважением с ним беседовать, сводит на нет всякое подозрение.
Однако если вам не везет, и жизнь наградила вас зорким глазом, небольшим знанием анатомии и психологии, то вы почти сразу приметите не неприметные с виду подсказки, которые приведут вас рано или поздно к печальному заключению о душевном состоянии этой женщины. Сквозь плавность ее движений нет-нет да и проскальзывает порой нервозность, если даже не истеричность. Ее взвинченный смех, когда не удается его толком унять, обязательно обратит на себя внимание, и в живой беседе обнаружит себя ее чрезмерно эмоциональная, богатая на интонации манера говорить.
Когда она курит, у нее дрожат руки и порой губы. Если не общаться с ней часто, можно ни за что не заметить частые смены настроений и глубокую печаль в ее глазах, усталость, которая с раннего утра начинает тянуть к земле плечи, будто глыба. Особенности это или нет – судить вам. РОСТ: 178 ЦВЕТ ВОЛОС: каштановый ЦВЕТ ГЛАЗ: светло-карие ЗАНИМАЕМАЯ ВНЕШНОСТЬ: Rebecca Hall ХАРАКТЕР:
Характер Пат менялся на протяжении всей ее жизни, как это обычно происходит. В детстве родители и домовики подавляли ее порывы пошалить, взращивая первые семена той английской умеренности, которая, как правило, раздражает туристов. В Хогвартс Пат пришла, будучи тихой приятной девочкой, не пристающей и не надоедливой, покладистой; а покинула его стены раскованной и привлекательной девицей, самоуверенность, с той искрой стервозности, которая была привлекательна для многих глаз противоположного пола, но так им и не досталась: ее без труда и усилий забрал Джордж Гринграсс.
Это стало началом резкой смены характера Пат, и она изменялась в худшую сторону. Ощущая себя первое время пленницей неудачного и тяжелого брака, Пат пала духом и довольно быстро впала в депрессию, которая удерживая ее в стенах неродного и нелюбимого дома. Она стала замкнутой, и все больше концентрировала внимание на самой себе и на собственном внутреннем мире, в котором, в прочем, ничего, кроме тоски и пустоты не находила. Это заставило ее взяться за кисть и посредством искусства живописи хоть немного вернуться в общество. Пат держалась с былым достоинством, вежливо и доброжелательно, но то ощущение пустоты и бессмысленности происходящего ее не покидало.
Она старалась не искать ни с кем дружбы, потому как именно в часто общении открывалось ее неумение долго поддерживать разговор и концентрировать свое внимание на каком-либо одном объекте. Задор от какой-нибудь ловкой шутки часто сменялся последующим впадением в большое уныние, которое – Пат прекрасно это видела – утомляло собеседника. Она не выносила разговоров о семье и принимала чаще всего оборонительную позицию, огрызаясь и внезапно выдавая далеко не самые безобидные шпильки в адрес нечаянного возбудителя ее спокойствия.
Другим разрушительным фактором оказались дети, коих требовали обе семьи, и Пат, поддавшись на уступки, с очередной мучительно попытки забеременела от Гринграсса, а затем разродилась Дафной, и это, кажется, еще сильнее усугубило незавидное положение Пат: Дафну встретили не так, как того подсознательно ожидала Пат, но так, как знала сознательно. Разочарованием и отсутствием должного восхищения. Это, кажется, раздавило что-то в ней, наполняя ненавистью и без того очерненную душу.
И что же мы имеем в результате? К 81-му году Пат оказывается женщиной, все еще умеющей держать себя в руках на людях, но не гнушающейся проявлять свои истинные эмоции, находясь в доме. Окруженная нелюбимыми, ненавистными ей людьми, она ведет себя достаточно агрессивно по отношению к ним – тем любезней по отношению к незнакомым людям, которые не причиняют вреда. День за днем проживая в неутомимом чувстве унижения, Пат, к своему изумлению, ни разу не усомнилась в собственной привлекательности и красоте. Эта уверенность является одним из немногих стержней, которые помогают ей удержаться на плаву еще немного.
Она очень трепетно относится к искусству, принимая его куда серьезней, чем следовало бы, и с большим уважением относится к науке, к которой так же обращается в минуты особенной душевной тревоги.
Она не метит в лучшие матери на земле, но к своему чаду относится с уважением и интересом. Пусть и с оттенком горечи, но Пат проводит с Дафной не один час в день и искренне надеется, что у ее ребенка будет другая жизнь, как только подросший птенчик покинет стены своего ужасного дома.
Она полна исключительных планов по уничтожению своего мужа, а заодно и всей его семьи, и полна большого энтузиазма помогать тем бедолагам в Мунго, которые утратили свой разум.
Смесь печальных противоречий в стройном стеклянном пузырьке. КРОВНЫЕ УЗЫ:
Алексис Яксли - отец
Энн Яксли - Мать
Джордж Гринграсс - муж
Дафна Гринграсс - дочь БИОГРАФИЯ:
Однообразные мелькают
Всё с той же болью дни мои.
Как будто розы опадают,
И умирают соловьи.
Но и она печальна тоже,
Мне приказавшая любовь.
И под её атласной кожей,
Бежит отравленная кровь (c)
Хочется надеяться, что вы являетесь представителем английской волшебной аристократии. В этом случае словосочетание «английское воспитание» будет понято вами во всей полноте, и избавит от необходимости рассказывать о том, что же собой представляет типичное детство в чистокровной английской семье. В противном же случае пускаться в пояснения никто все равно не собирается, и стоит лишь сказать, что этот необходимый этап в жизни был продет Пат успешно. В Хогвартсе она тоже едва ли могла бы похвастаться бурной и яркой историей, и, кажется, кроме того случая на втором курсе, когда она спалила свою косу (длинной до ягодиц) на уроке Зельеварения, успев уберечь лишь взъерошенное каре, да пары вполне ожидаемых школьных романов, интересного ничего не происходило. Она получила свой аттестат и покинула Хогвартс с чувством выполненного долга.
Ее незамужняя домашняя жизнь была приятным времяпрепровождением. Пат веселилась с подругами и друзьями, приобрела парочку вредных привычек, научившись пить алкоголь и курить, несколько раз была во Франции и намеревалась уже устроиться на уютное место в Министерстве Магии, какое ей подготовила пусть и не самая обеспеченная, но влиятельная семья, носившая фамилию Яксли.
Все намерения разрешились одним вечером, и Пат хорошо помнила ту сцену и свои слова в ней. Слова, за которые она себя ненавидела долгое время, прежде чем простить.
В доме царила приятная атмосфера оживления и взаимной заинтересованности. Родителей не было дома, зато были молодые и поджарые львицы и львы – чистокровная знать, свет волшебного английского общества. Отдыхающие в гостиной, все они сидели на диванах, креслах и пуфах – кто как – допивали уже не первые бокалы праздного шампанского и бренди, вплетали в отяжелевший комнатный воздух змеистые клубы дыма и играли в любопытную настольную игру. Все они были увлечены ею, так что не сразу заметили появления в дверном проходе отца Пат. И позже, когда заметили, соизволили скоро с нею проститься, потому как все засиделись, повытаскивали карманные фамильные часы, потушили сигареты и трубки. В опустевшей комнате осталась лишь Пат, ее отец и еще молодой юноша с гордым прыщом на подбородке. Джордж Гринграсс, который был старше ее на пару лет, и с которым они почему-то раньше никогда особенно близко не общались.
- Это Джордж, милая, я тебе о нем говорил, - издалека начал ее отец.
Пат окинула хищным взглядом Гринграсса, закусив при том вызывающе губу, махнула рукой, отпуская отца, со словами:
- Оставь Джорджа со мной. Мы подружимся.
Увы, они не смогли подружиться, потому как очень быстро Пат разгадала, что в Гринграссе нет ровным счетом ничего, что могло бы хоть как-то выдать и утвердить в нем мужчину. Тогда-то она начала сомневаться в выборе именно этого человека в свои мужья, и ничего не смогла поделать, чтобы выбор этот изменить.
Была свадьба, в которой не было ни радости, ни чувства удачно заключенной сделки. «Провал», - честно говорила Пат. Словно озверевшего быка на арене, ее тыкали острыми бандерильями безжалостные пикадоры – родители обеих семей. Джордж пил, работал и наоборот. У него все было хорошо, потому что, наверное, ничего в нем не было. Его пост в Министерстве Магии был, кажется, единственным, на чем строилась вся скудная личность Джорджа Гринграсса. Он был беспомощен в постели, и Пат с завистью поглядывала на одного, другого - многих привлекательных мужчин, с которыми воспитание позволяло ей довольствоваться только лишь милыми разговорами и флиртом. Им она нравилась, и это чувство было спасительным для Пат, как для женщины.
Требовался наследник, как и во всякой семье, ценящей свое происхождение и историю. Гринграссы, думалось Пат, удивительно бесполезное, но такое гордое семейство!.. В шутку называла их орлами. Родила Дафну – эту поразительную недоработку в безупречном плане. Казалось бы, Дафна должна была стать рохлей – в отца. Но просто удивительно, как такая славная девчушка могла родиться от столь слабого во всех отношениях мужчины. Пат скептично полагала и надеялась, что от бесцельно потраченных ночей с этим самодовольным увальнем, который так неказисто и неуклюже сопел и пыхтел ей в ухо, и под которым она сама лежала мертвым бревном, без тени вожделения и мало-мальского интереса, ничего не родится, ибо не суждено расцвести пню, а выродку не дано обзавестись потомством. Но Дафна была Дафной, ни Яксли, ни Гринграсс – своя собственная девочка. Пат и не могла сказать, что кроха была желанным подарком судьбы, но по-своему Дафна ей нравилась. К тому же, ей было приятно замечать взаимный интерес, исходящий от девочки.
Большим ее счастьем стал день, когда Дафна отказалась, наконец, от молока. Пат тогда долго и тщательно осматривала свое нагое отражение в зеркале и с удовольствием отметила, что не все еще потеряно после мучительных и долгоиграющих родов, после кормления и бессонных ночей. Все же, не хотелось терять свою красоту в столь славном возрасте, а Пат очень любила свой возраст, из него черпала силу, недоступную в пустоголовой молодости.
Почти с самого начала брака она обратилась за помощью к искусству. Волшебная живопись потому является верным другом Пат на протяжении долгого времени. СОСТАВ ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКИ: рог единорога, ива, 10,5 дюймов БОГГАРТ, ПАТРОНУС: бабочки ДОМАШНЕЕ ЖИВОТНОЕ: борзая Джинджер ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ: есть