KYLA SMITH

unemployed; 24 ^y.o.

ФАМИЛИЯ, ИМЯ <МИДЛНЭЙМ>: Smith, Spethania <Kyla> || Смит, Стефания <Кайла>
ВОЗРАСТ, ДАТА РОЖДЕНИЯ: 24 ^года, 7.08.1957
ФАКУЛЬТЕТ' ГОД ВЫПУСКА: не закончила, потому только Ravenclaw '71
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ: нейтралитет
МЕСТО РАБОТЫ, ДОЛЖНОСТЬ: -
ЧИСТОТА КРОВИ: полукровка

ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ И ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ: немного асимметричное лицо, на котором торчат два больших, малость диковатых глаза, крупный рот, бледная кожа. Искать ее следует где-нибудь повыше стола - у потолка на балках или на комоде, шкафу или на подоконнике. Как правило не пользуется стульями, и дверями. Говором иной раз ошарашивает интеллигентного человека.
РОСТ: 164
ЦВЕТ ВОЛОС: рыжий
ЦВЕТ ГЛАЗ: светло-зеленый
ЗАНИМАЕМАЯ ВНЕШНОСТЬ: Emma Stone

ХАРАКТЕР:
Кайла – человек дикий, беспризорный по сути своей. Нрав у нее свободолюбивый. Понятия дома у Кайлы нет, и она никогда по нему не тоскует, потому что не знает, что это такое. Всю свою жизнь она прожила, как оторванный от ветки листок, подхваченный то ветром, то водой, и считает, что так только и правильно. К людям привязывается странно, с агрессией и раболепством, подсознательно ищет строгого покровителя, который возьмет ее под крыло да будет регулярно щипать гузку, чтоб неповадно было.
Совесть работает особым совершенно образом: пожалеть и приголубить Кайла может исключительного негодяя или бедняка одарит горстью галлеонов, но иной раз и бросает она жестоко, ведомая своими интересами и принципами, о которых не распространяется. Никого не учит, советами не достает, а если уж и случится ей кого пожалеть, то она жалеет безо всякой деликатности и дипломатии.
Воспитанная на крепких словах, Кайла и сама ругается как сапожник, говорит с жутким акцентом, «щебечет как пройдоха», но любит иной раз хвастливо ввернуть какое-нибудь умное словцо, вычитанное в мудрой книге.
К чтению у Кайлы любовь накатывает волнами. Иной раз она нарочно выражается мудреными терминологиями, прежде заученными, а иной раз наперекор серьезному разговору рубит с плеча одной только бранью.
Куда более бесстрашная, чем всякий особо начитанный человек, изрядно трясущийся за свою жизнь.
В долгу не остается, за услугу всегда платит услугой, слово свое держит.
Закалена ко всяческим трудностям, а в деньгах не видит цель жизни. Деньги для нее являются средством выглядеть едва ли не вульгарно ярко: она запросто может расхаживать по Лютому в красном приталенном сюртуке, в дорогом корсете с вызывающим декольте. Ногти всегда красит ярко, губы пестрят от красной помады, а ресницы подкручивает и удлинняет.
Любит приврать и приукрасить собственные подвиги, но по делу врать ни за что не станет, когда нож к горлу приставят.
Не знает, к чему в жизни стремиться, потому болтается в ее воде как буй. Не ищет семьи, не собирается закупать себе дорогой дом – она ни на что не копит, никого постоянного не ищет, но инстинктивно привязывается к человеку, которой способен усмирить ее норов.

КРОВНЫЕ УЗЫ:
Калантия Роул - мать
Артур Шепард - отец, маггл родом из Северной Ирландии. Ныне покойный.
Трактирщик Вильгельм - опекун. Ныне покойный
БИОГРАФИЯ:
«Так-то я Стефания Смит. Смитти, но ведь кому ж интересны настоящие имена в Лютом да в улочках, ему подобных? Здесь меня по-всякому знают. Но кличут в общем Кайлой. Кто «Кайла» скажет, кто и вовсе «Кайло», а иной ласково «Кайли» обзовет, и все оно приятно. У меня еще и прозвищ – что у зельевара Грегора в лавке травяных пучков. Так-то!»
Того имени, какое Кайла считает за свое настоящее, она никому не раскрывает, потому как ей приятно хранить эту тайну. Но в действительности она и к Смитам не относится. Своего настоящего имени Кайла, как и всякий подкидыш, знать не может, но в отличие от многих подкидышей, настоящее имя у нее как раз и было. При рождении Кайла была нареченная Абигайль Калантия Роул, полукровкой, потому как чистокровная волшебница Калантия Роул, страшная по природе своей из-за многочисленных предыдущих кровосмешений, однажды согрешила с магглом и понесла от него. Своей Абигайль мать Калантия самолично присвоила эту фамилию, да только никому узнать об этом не довелось кроме той волшебницы, что принимала роды. Случилось это в 1957 году, седьмого числа августа. Стало быть, двадцать четыре года тому назад.
От ребенка Калантия избавилась, бросила девочку на произвол судьбы. Произвол судьбы вначале отправил ее в приют, после, в возрасте полутора лет – к Смитам. То были магглорожденные волшебники. У них Кайле не нравилось, и она, будучи притким безрассудным ребенком, однажды из Косой аллеи юркнула в Лютый, в возрасте пяти лет, да там и осталась при владельце «Белой Виверны». Жила в комнатке наверху, вместе с самим трактирщиком, воспитывалось юркой шпаной, понахваталась от посетителей всяческих словечек, и в детстве еще веселила пьяный народ похабными песнями, которые распевала, становясь на чей-нибудь специально освобожденный стул. Лихо выплясывала в своих детских сапожках, пристукивала каблуком. Ловкий трактирщик, которого звали гордым именем Вильгельм, собирал монеты за развлекательную программу.
«Я будто в змеиной шкуре родилась. А пролезть могу везде, как крыса»
С детства Кайла была прыткой и очень ловкой девочкой, изворотливой во всех отношениях. Носилась по Лютому с различными заданиями вроде принеси-подай, могла и стянуть чего-нибудь по мелочи, ловко забиралась в окна, в любой узенький проход пролезала, чтобы только замеченной не быть. Да и не только в Лютом. Иной раз Вильгельм, оформивший на нее опекунство, брал ее в летний домик в Норфолке, и там Кайла грабила простецов. Магглы, жившие по соседству, звали ее Гаврошем.
«Ни один не догадался! А я такая хорошенькая была в детстве. Одни глаза!»
В детстве Кайла была тощей как скелет. Штаны на ней всегда висели, рубашки, которые Вильгельм покупал, всегда были мальчишескими – трактирщику удобнее было с мальчишкой, чем с девочкой. Волосы стриг коротко – возьми так было меньше, а ботинки всегда брал на вырост. Кайла даже в них умудрялась по деревьям лазить. В дом она редко входила через дверь – через окно нравилось больше, а еще того больше – в окно второго этажа, до которого надо было по крыше лезть, а до крыши – по дереву.
«Когда в школу забирали – я плакала. Вилли меня быстро проводил. На платформу привел да оставил. Я уж думала, навсегда меня в этот замок у увезут. Ох и плакала…»
Письмо Кайле пришло летом 68-го. Она отправилась в школу в страхе, тогда как другие ее сверстники ехали в Хогвартс как на праздник. О школе она от Вильгельма слышала мало, и до того с детства привыкла общаться только с «большими  дядьками», что масса сверстников, в которой Кайла оказалась в поезде, ее не на шутку на пугала. На церемонии распределения от страха у нее душа в пятки ушла, и когда шляпа на голове заговорила, Кайлу трясло точно в лихорадке. Она была распределена на Рейвенкло, где сразу снискала репутацию нелюдимого отшельника. Она ни с кем не желала общаться, читала плохо, училась неважно, кое-как справлялась с экзаменами. Сокурсники обозвали ее Серой тенью. А Вильгельма под конец первого года преподаватели засыпали гневными письмами.
Трактирщик обязался выучить ребенка необходимой грамоте, и летом встретил Кайлу кнутом, напрочь позабыв о пряниках. Потому все лето она действительно зубрила книги, которые ей подсовывал пожилой волшебник, пыталась сладить с Трансфигурацией, с Зельеварением, но выходило дурно. Кайла подтянула чтение.
«А на третьем году я оттуда дернула. Ну не мое это, милый дядечка, не мое. Я уж как привыкла к своему углу в Лютом, так и надо мне. На что эти умные чародеи мне сдались? Я с юнцами как не общалась, так и не общаюсь – скучно с ними, ни дракона не знают»
На третьем году обучения Кайла действительно покинула Хогвартс и обосновалась в Лютом, звалась теперь Куницей. Вытянулась, обзавелась упругими худыми бедрами, молодой ладной грудкой, отрастила себе рыжие волосы, которые скручивала в кудри, и все так и оставалась скорой и юркой. В Лютом и училась, попутно у всех собирая с миру по нитке, училась тому, что годилось в жизни. Оборотного Зелья сварить не могла, зато на зубок знала, какие туда нужны ингредиенты, сколько стоили, да как хороший отличить от дурного. Золото от подделки отличала, колдовала только дурно.
«Драться меня потом волчара учил. Ох и драл же мне уши-то! Звал Рыбьим Глазом. Потому что глаза здоровые, как не про мое лицо. А иногда и по имени, когда в духе был. Фионой то есть»
Дуэли ее обучал оборотень. Имени его уже никто и не вспомнит, но себя он звал Куцым Хвостом, потому как волосы свои всегда собирал в длинный в полспины, жиденький хвост, седеющий и вьющийся. В силу природы своей человеком Куцый Хвост и правда был жестким, бескомпромиссным, и рука его была тяжела. Наткнулась на него Кайла, когда однажды решила стянуть у него кошель с галлеонами из кармана. Куцый Хвост выглядел хилым седым пройдохой, легкой добычей, но хватанул Кайлу за нос с такой прытью, что у той сразу слезы брызнули. Кайла затеяла дуэль, в которой на второй заклинании отключилась. Очнулась и увидела его серое лицо и дикими глазами. «Позорище», - сказал Куцый Хвост и взялся ее обучать. Сказал, что воришка из нее ни к черту, забьют при первом же вздохе. И взялся учить.
Без школьного образования Кайле трудно было его иной раз понять.
«Схватит как, бывало, за грудки, прижмет к стене так, что аж ноги у меня болтаются, и говорит: «Выколю тебе глазищи, выдавлю, дура, пока не сообразишь, как прочитать». С той поры-то я и не боюсь, когда уж меня дубасят»
Куцый Хвост обучал ее заклинаниям, какие знал сам, учил думать головой во время боя, предугадывать. Когда Кайла ошибалась, мог ударить ее по лицу наотмашь и рыкнуть:
- Думай, тупая твоя башка! Думай! Если уж не знаешь равного по силе заклинания, так хоть импровизируй. Тыкву твою тебе пока не сняли. Сочиняй, Рыбий Глаз!
- Поняла я, Куцый Хвостик, поняла! Чего ты хочешь от такой, как я? Я же из Хогвартса ушла. Я все пойму, ты только меня не бросай, - говорила Кайла, потирая красную щеку. Не плакала.
- Не жалуйся! – рявкал Куцый Хвост. – Тебя научили, как палочку держать, и все. Будет. Дальше уже сама. Тебя драться толком никакая школа не научит – только жизнь.
И держалась Кайла за этого оборотня как за зеницу ока. Он тоже к ней привязался каким-то чудом, видно, истосковался по обществу в своем жилище. Учил. Ровно до той поры, пока он не пропал – как раз ей восемнадцать исполнилось. Пропал Куцый Хвост навсегда, ушел, и никто о нем больше ничего не слышал. Кайла долго тосковала, пусть и не подавала виду. А тосковала, потому что отца у нее никогда не было, а этот «волчара» ее учил, значит, относился к ней хорошо. Он ее и с другими оборотнями, бывало, знакомил.
«С оборотнюгами я люблю якшаться, уж больно они опасные ребята. Разговариваешь с ними, а у самой задница сжалась – был бы хвост, поджала б. А они ж чуют страх людской, смотрят на тебя, и глаза у них насмехаются. Меня кличут там Человечинкой, но жрать не едят. А остальные по-всякому зовут. Какая-нибудь мамзель возьмет да и обзовет драной кошкой, потому что мужика ее отобью. Иной раз суиной дочью величают. А мне что? Я если вижу бедную мужскую душу, я ее возьму да утешу. Не в мужья же беру!..»
В Лютом Кайла общается со всеми, с прихожими оборотнями в том числе, жизнь ведет необдуманно ветреную. Все тут знают ее теперь как взбалмошную, «расфуфыренную» девицу, ловкую и непоседливую, как в детстве. Она часто пропадает, отправляясь за какой-нибудь ценной диковинкой, а потом продает и шикует на найденные деньги. Ни счета в Гринготтсе, ни тайников у Кайлы нет, потому как девица эта живет сегодняшним днем, но иной раз любит припрятать свое добро в крыше какого-нибудь здания в Лютом. Прячет глубокой ночью.

СОСТАВ ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКИ: перо феникса, ольха, 10 дюймов.
БОГГАРТ, ПАТРОНУС: боггарт - дементор
ДОМАШНЕЕ ЖИВОТНОЕ: не имеется

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ: а вот связь имеется